Национальный парк «Земля леопарда» в Приморье отметил свой 5-летие. До его образования численность пятнистой кошки составляла около 30 особей, сейчас фигурируют цифры 70-80. О расселении леопардов за пределы нацпарка, сотрудничестве с зарубежными коллегами и дорожной инфраструктуре для диких кошек в интервью сайту АНО «Дальневосточные леопарды» рассказала директор ФГБУ «Земля леопарда» Татьяна Барановская.

— Последние названные цифры — 80 особей дальневосточного леопарда в мире. Сколько леопардов сейчас насчитывает популяция и сколько проживает в нацпарке?

— Леопардов стало больше, но на территории национального парка мы будем балансировать в этой цифре — 70. Это те леопарды, которые живут у нас. В прошлом году говорили о 80 леопардах, из которых порядка десятка — это уже те, кто от нас ушли в Китай. У нас нет китайских данных на начало этого года.

Была совершенно замечательная история с Кедровкой. Три котёнка: Бэри, Шустрый и Крым. Если Бэри-красотка у нас регулярно фотографируется, снимается в кино, невероятно фотогеничная принцесса, то, куда рванули Шустрый и Крым, очень сложно сказать. Потому что наши фотоловушки зафиксировали их на границе с Китаем, плюс на границе с северными территориями. А за границей охранной зоны, у нас нет фотоловушек. Для меня это вопрос: куда уходят леопарды?

— То есть, о благополучии леопардов за пределами нацпарка информации нет?

— Я знаю как минимум одного леопарда, который живёт хорошо за пределами нашей охранной зоны. Это один из безымянных котов, который поселился в непосредственной близости от села Кугуки и выходит на полтора десятка километров за пределы нашей охранной зоны. Он решил: зачем ему ходить на охоту, если тут холодильник, полный еды. За счёт того, что там хозяйство, где разводится скот и, к сожалению, не очень грамотно ведутся работы, связанные с утилизацией останков животных, которых либо режут, либо они сами гибнут, этому коту поляна накрыта постоянно.

Коллеги из Фонда дикой природы установили в этом году фотоловушки в Полтавском заказнике (это севернее нашей территории) и говорят, что там два-три леопарда зафиксировалось. При этом есть какие-то леопарды, которые ходят ещё севернее. Есть неподтверждённые данные о том, что леопарды умудрились перейти через Хабаровскую трассу.

Леопардам у нас тесно. Тут нам Китай помог: они создадут национальный парк тигров и леопардов на площади 1,5 млн. га. Понятное дело, что из них не все пригодны для обитания леопардов, но достаточно большие территории в этом плане могут быть интересны.

— В связи с увеличением численности, есть ли угроза генетическому разнообразию подвида?

— Есть такое понятие в популяционной биологии как «бутылочное горлышко». Когда возникает проблема «бутылочного горлышка», через которое популяция проходит, возможны какие-то генетические обременения. Генетические законы после прохода через «бутылочное горлышко» каким-то образом слегка модифицируются. И что происходит с популяцией дальше, будет ли какое-то обременение или нет — очень сложно сказать. При этом у кошачьих есть определённые признаки, которые говорят о том, что идёт процесс близкородственного скрещивания. Когда у леопарда появляются белые перчатки, короткие хвостики, изломы на хвосте, это говорит о том, что есть какое-то генетическое обременение, какое-то накопление этой информации. Как это будет влиять в дальнейшем? Ну, тут вопрос к генетикам.

Сейчас будут проводиться дополнительные исследования. Каждый раз, когда у нас есть возможность взять биологические образцы у леопардов, мы это делаем. Очень нам Николай помог.

— Помимо таких экстренных ситуаций, как с Николаем, когда животное изымается из среды, есть ли какая-то возможность взять генетические пробы?

– Мы генетические пробы отбираем в зимнее время, и это экскременты, потому что в любом случае можно выделить необходимый биологический материал из экскрементов. Мы это всё отбираем, храним в нашей будущей лаборатории. Есть специалист, который занимается обработкой. У нас нет собственной генетической лаборатории, мы отправляем в специализированные. Конечно, есть такая мечта, чтобы у нас был такой серьёзный достаточно банк образцов, но пока вот так.

— Есть планы по продолжению международного сотрудничества с китайскими коллегами и специалистами из других стран?

— Безусловно, такие планы есть. На самом севере Северной Кореи сохранились достаточно интересные лесные массивы, в том числе для леопардов. Коллеги, которые были в Северной Корее в 2005 году, говорили о том, что они видели реальные следы леопарда. Но пока нет никакого взаимодействия. При этом в связи с такой сложной географией леопарды уходят от нас в Китай и уже оттуда приходят в Северную Корею. Сейчас наладился хороший контакт с двумя китайскими организациями: это Пекинский педагогический университет, где программу леопардовую курирует профессор Цзяньпин Гэ, человек, много сделавший для создания национального парка тигра и леопарда, и департамент по охране животного мира Бюро лесной промышленности провинции Хэйлунцзян.

— Недавно на переходе над Нарвинским тоннелем был зафиксирован леопард. Нужны ли ещё подобные объекты на «Земле леопарда»?

— Нам нужны безопасные переходы в районе села Кравцовка, это в нашей охранной зоне. Это то место, где погиб Меамур и сбили Килли. Там достаточно просто это сделать, потому как дорога приподнята, существует дорожная насыпь, к которой с двух сторон подходит растительность. Можно было бы в нескольких местах проложить трубы под дорогой. Потому что кошки жутко любопытные, если есть какое-то место, куда можно забраться, они это сделают. Теми трубами, которые уже существуют под дорогой, леопарды уже пользуются. Но и, конечно, хотелось бы, чтобы появились экодуки, такие перекидные экологические мосты для животных, над Хабаровской трассой. Понятное дело, что здесь как бы на пути леопардов ещё Раздольная встаёт, река достаточно широкая, но леопарды в зимнее время очень легко переходят по льду.

Фото Василия СОЛКИНА, Юрия МАЛЬЦЕВА и ФГБУ «Земля леопарда»