Турпоток в Приморье в прошлом году достиг более 2,2 млн. человек. Из них без малого 465 тысяч – иностранные гости. И из них львиная для – жители Поднебесной. Их число постоянно увеличивается, уже к сентябрю рост турпотока по линии китайских туристов составил 65% по сравнению с прошлым годом. Корреспондент PortoFranko Дарья КОЧКИНА, студентка-китаистка ДВФУ, поработала гидом у китайских туристов.

Падал рубль. Паковались чемоданы. Плотно набив кошельки, неслась орда китайцев на Владивосток. Грустно понурив головы, шагали востоковеды-китаисты на практику — помогать организовывать туристическое нашествие.

Покупать и выпивать

Я выросла в «сытых двухтысячных». В те славные времена жители Владивостока ездили в приграничные города Китая «расслабиться» — купить одежду, поесть китайской еды, запить её изрядным количеством водки и повергнуть в шок окружающих китайцев. Кто бы мог подумать, что через десять лет мы поменяемся местами. Теперь китайцы покупают, пьют и повергают нас в шок. А мы почтительно улыбаемся в надежде, что уважаемые гости из Поднебесной что-нибудь купят, да побольше. Ведь не будем льстить себе — кроме раскачивающихся над заливами мостов, синего моря и прекрасных русских женщин, среднему китайцу во Владивостоке смотреть особо нечего. Остаётся делать тоже, что и мы десять лет в маленьких китайских городках — выпивать и покупать.

Во Владивостоке простор для шопинга у туристов не велик. Однако есть в нашем городе вещи, которые в Китае не продаются. Самый ходовые продукты гастрономии — это, конечно, шоколад, тирамису и водка. Также, с робкой надеждой почувствовать вкус натурального мяса, китайцы покупают тушёнку и колбасу. Тоннами берут муку, сухое молоко и детское питание. Из несъедобного китайцы приобретают ювелирные украшения, особенно золото и янтарь, а так же колготки и косметику. В Поднебесной качество этих вещей оставляет желать лучшего. Ибо нечего накрашенной да в юбках хажевать. Работать надо, экономически чудесить, как это у них принято в последние лет тридцать. А для того, чтобы радовать глаз, есть прекрасные россиянки.

О стереотипах

Если вы, будучи молодой русской девушкой, страдаете комплексом неполноценности — погуляйте рядом с группой китайцев. И всё равно, что ваша внешность далека от европейского идеала красоты. Для жителей Поднебесной любая белокожая девушка по определению звезда, королева и вообще богиня.

— Посмотрите, какая неземная красота! — то и дело восклицали китайцы, кружась возле меня с фотоаппаратами. — Какие большие глаза, какая аристократическая бледность! Пошли, сфотографируемся — в рамочку поставлю нашу фотографию, буду внукам и правнукам показывать! Что ты сказала, «нихао»? Боже, она ещё и говорящая! Какая прелесть! Умница и красавица!

— Ой, ну что вы, что вы, — краснела я, поправляя на голове невидимую корону. Впрочем, каждый раз за «восхвалением подданными её величества Дарь Санны», неминуемо шёл следующий неприятный пассаж:

— Слушай, а почему бы тебе, красавица, не выйти замуж за китайца? Китайские мужья очень богатые. О семье заботятся. А ещё они стирают, убирают и готовят хорошо. А русские что? Пьют, жён бьют, изменяют, семьи бросают. Непутёвые!

В ответ я улыбалась. Но в душе скрежетала зубами патриотизма и любви к русским мужикам. Врут эти китайцы! Ведь мужики одинаковые. Едят, мусорят и по бабам шарахаются. Но наши-то роднее, душевнее… Однажды терпению моему пришёл конец.

— Ах, я бы с радостью вышла замуж за китайца! — скорбно ответила я на очередную агитацию от жителя Суйфэньхэ. — Да вот только к нам недавно приезжала группа с Юга. Они велели мне ни в коем случае не выходить замуж за северянина. Говорят, грубые вы, и место женщинам в автобусе не уступаете.

Лица северян побагровели.

— А южане знаешь кто? Лицемеры и жадины! И трусы! — возмущались северяне, грозя кулаком в сторону юга. — То ли дело северяне — открытые, искренние, честные!

— Как русские, — улыбнулась я.

— Вот именно, как русские! — одобрительно закивала группа северян. — А над замужеством всё-таки подумай! 21 год — уже пора. Часики-то тикают… Но наше заднее слово — только не за южанина!

Большая разница.

Я не соврала. «Лицемерные» южане действительно распускали гнусные сплетни про северян. Впрочем, северяне не отставали от них, каждый день рассказывая пикантные подробности о жизни своих соотечественников на юге. Ничего удивительного в этом не было. Баталии между южанами и северянами длятся уже не первую тысячу лет. И тому есть причины. Контраст между двумя полюсами китайской нации огромен. Особенно он заметен, когда группы из разных уголков Китая посменно мелькают перед глазами.

Северяне — высокие, широкоплечие, одетые в спортивные костюмы — представляют собой гремучую смесь менталитетов китайского крестьянина и русского «гопника». Простоватые, наивные, живущие «по понятиям». Громко говорят, громко плюются, громко выясняют отношения, часто с помощью кулаков. Они любят выпить, особенно на отдыхе. Во время осмотра достопримечательностей Владивостока неизменный спутник северянина — бутылка пива, заботливо укутанная в чёрный пакет.

Они не стесняются. Северяне могут трогать вас за волосы, обнимать, задавать не очень приличные вопросы про вашу семью, работу, зарплату, а после высказывать своё мнение по этому поводу — когда просят и когда не просят. Они называют это «искренностью» и «открытостью». Южане зовут это «грубостью» и «бескультурьем». Южане на первый взгляд действительно кажутся более культурными, вежливыми и спокойными. Они лучше одеваются, тише говорят, меньше издают странных звуков. Юг — родина многих поэтов, писателей и музыкантов. Как и любые творческие личности, южане никогда не идут на конфликт, даже если ситуация предполагает решительные действия. За что их терпеть не могут северяне и русские китаисты.

Их нежелание конфликта зачастую оборачивается неоправданным лицемерием. В течение разговора южанин будет радостно улыбаться, то и дело отпуская незаслуженные комплименты в ваш адрес. Услышав похвалу от вас, на глазах человека с юга навернутся слёзы, он раскраснеется и примется рассыпаться в любезностях. Вы уйдёте от южанина, будучи абсолютно уверенным в начале новой дружбы. Однако, возможно, на следующий день он о вас даже не вспомнит.

Да, различия между севером и югом велики. Однако китайцы всей Поднебесной солидарны в одном. Они абсолютно уверены, что Владивосток — исконно китайская территория.

Хайшенвэй наш

— Уважаемые туристы! — обратился к китайцам гид, когда мы подъехали к магазинам. — Убедительная просьба на кассе расплачиваться рублями, а не юанями! Юани в нашем городе не принимают.

По автобусу прошёл удивлённый шёпот. Как это, в китайском городе Хайшенвэй расплачиваются русскими рублями? Девяносто процентов туристов свято верят: Владивосток — город китайский. И, что самое смешное, пытаются убедить в этом его жителей.

— А ты знаешь, что Хайшенвэй всегда был китайской территорией? — как бы невзначай спросил меня очередной китаец.

— С чего бы это? — повела бровью я.

— Ну, как же? — выпучил он глаза. — У него даже название китайское — Хайшенвэй. По-моему, всё очевидно.

— Официальное название у него русское — Владивосток, — проскрежетала зубами я в ответ.

— В первый раз такое слово слышу, — как ни в чём ни бывало отозвался китаец.

— Вообще-то, Владивосток когда-то населяли племена бохайцев, чжурчженей и манчжуров, — с отчаянной надеждой выпалила я. — Поселений народности хань, т.е. китайцев, тут никогда не наблюдалось. Бывали времена, когда племена платили китайскому императору дань, формально признавая его власть. Но лишь формально… — Но название-то, всё равно китайское! — упрямо твердил китаец. — У нас даже в школьных учебниках географии на картах Хайшенвэй окрашен цветом Китая! Поняв, что вести дипломатические споры с китайскими крестьянами — явно не моё кредо, я бросила свой последний аргумент:

— Ну, китайский Хайшенвэй. И что?

— Да так, ничего, — хитро подмигнул мне китаец. — Просто, чтобы ты знала.

Смех сквозь слёзы. Однако посчастливилось мне встретить одного из представителей тех десяти процентов китайцев, которые хоть немного знакомы с историей и географией. Произошло это в один прекрасный августовский полдень. Группа из Хунчуня закончила свой обед, состоявший из крабов и водки. Обнадёженный благодушным настроением туристов, гид повёз их в алкогольный супермаркет. Так сказать, устроить «продолжение банкета». Но оно произошло раньше, чем мы прибыли к месту назначения.

— Какой, к чёрту, китайский город? Тут что, много китайцев, окромя туристов? — долетел до моего слуха чей-то пьяный голос в автобусе. — Владивосток — это русская территория уже много-много лет и вообще никогда китайской не была.

— Я те говорю, Хайшенвэй китайский, — отвечал ему второй голос, не менее пьяный.

— Ты ваще в школе учился?

— У меня вообще-то высшее образование, тупая ты деревенщина!

— Как ты меня назвал? — рассвирепел китайский патриот. — Да ты вообще не китаец! Шпион! Сепаратист проклятый!

— А ты простофиля тупоголовая!

После этих слов китайский патриот не выдержал и предположительно с воплями «За Родину, за Мао», вцепился «проклятому сепаратисту» в волосы. Весь автобус вскочил, чтобы холодная война дипломатов не вылилась в кровавое военное столкновение. Тут между ними влезла жена «сепаратиста», китаянка, лет 25-ти.

— Ты что нас перед гидами позоришь? Мы ведь в гостях! А ты напился как свинья ещё и буянишь, — прокричала она и принялась царапать «патриоту» лицо.

К счастью, к этому времени мы прибыли к алкогольному супермаркету. Важность территориальных споров как-то померкла, перед возможностью купить ещё немного русской водки. Разошлись соперники, обмениваясь испепеляющими взглядами, которые обещали второй акт политических дебатов. Однако время моей практики подошло к концу. Я отправилась домой, думая о судьбах родины и о том, почему же китайцы так хотят заполучить Владивосток. Ответ нашёлся буквально на следующий день.

Пятерка за практику

Пока туристы ходили по магазинам, мне предстояло час дожидаться их на диванчике в ближайшем кафе. Вдруг, откуда не возьмись, передо мной возникли два старичка, с которыми я особо сдружилась в тот день. Задобрив меня молочным коктейлем, они принялись расспрашивать о жизни во Владивостоке и о работе для будущих китаистов.

— Жизнь тут дорогая, — ответила я правду. — Еда дороже, чем в Китае, зарплаты низкие, цены на недвижимость высокие. Для китаистов две работы — гид и преподаватель. Есть у нас переводчики, но все они совмещают переводческую деятельность с преподаванием. Иначе не выживешь. И вроде бы на словах что-то делается, строится, развивается…Но как-то не особо заметно. Поэтому в Китай поеду после окончания. А пока собираюсь подработать.

— Подработать? — схватились за голову китайцы.— Ты же ещё такая маленькая! Тебе всего 21 год!

— Не всего, а уже, — улыбнулась я. — Стыдно в таком возрасте не работать.

— Как же так, — удивились китайцы. — Нашим дочкам 24-25 лет и мы их полностью содержим. Пусть погуляют ещё, молодые ведь!

— Культурные различия, — пожала я плечами.

— А ещё странно то, — продолжили китайцы, — что Владивосток находится в таком удачном месте — Китай, Япония, Корея, всё рядом — а экономика у вас совсем не развивается. Были тут пять лет назад — ничего с тех пор не изменилось.

Я промолчала. Вот он, ответ на мой вопрос. Такой печальный и ясный ответ. День близился к концу. Нужно было уходить. Однако передо мной вновь выросли те же пожилые китайцы.

— Дарья, мы тут подумали, — неуверенно начали они. — Вы тут так бедно живёте…В общем, держи, пять тысяч рублей.

Мои щёки вспыхнули цветом протянутой мне купюры.

— Да вы что? — возмутилась я. — Я ведь всего лишь стажёр и не делала никакой работы!

— Ну, всё же возьми. Мы тебя не покупаем. Это просто так.

От негодования у меня из головы вылетели все китайские слова. Милостыню мне ещё иностранцы не подавали! Гордо закинув голову, я ушла. Молча. Подумаешь, плохая экономика. Подымем! Подумаешь, дороги в ямах. Починим! Когда-нибудь всё наладится. Во Владивосток, так же, как и в Россию, можно только верить.