Во Владивостоке есть одно удивительное здание – просто иллюстрация к знаменитому роману Булгакова «Мастер и Маргарита». Помните знаменитый подвал, где Мастер ждал свою возлюбленную? Так это же про тот самый дом, где в подвальном помещении знаменитый краевед и этнограф Владимир Клавидиевич Арсеньев прожил с женой Маргаритой  и крохотной дочкой два самых счастливых года свой жизни. Дом этот всем во Владивостоке хорошо знаком  —  это здание по улице Петра Великого,2.  Сейчас там – прокуратура Владивостока.

Как вы думаете, почему Булгаков поселил своего Мастера в подвал? Не потому ли, что его натолкнула на эту мысль  Маргарита Николаевна Арсеньева, во время своего приезда в Москву, во время которой произошла встреча со знаменитым писателем?

Заметьте, ведь и героиня Булгакова, — Маргарита, также имела отчество- Николаевна.

— Отец нашей Маргариты, Николай Соловьев, был лучшим другом Арсеньева. А потом лучшим другом стала ему жена, Маргарита Николаевна, — она же являлась и редактором, и корректором, и литературным агентом  Владимира Клавдиевича, — рассказывает историк Сергей Корнилов. —  Удивительно, все-таки, сплетаются линии судеб. Когда осенью 1918 года Владимир Клавдиевич на транспорте «Якут» возвращался во Владивосток с Камчатки, где в «ранге» комиссара по инородческим делам находился в экспедиции, он уже знал — в Хабаровск не вернётся. Ему поступило предложение, от которого не имело смысла отказываться.

Комиссар Камчатки, Константин  Лавров, поставленный там еще  Временным правительством, разошелся с местной властью во взглядах на будущее полуострова, решил организовать во Владивостоке Управление рыбными промыслами Дальнего Востока, и  пригласил на работу Арсеньева.
Это был крутой поворот биографии. Вообще-то, летом 1919 года Владимир Клавдиевич собирался  обследовать восточную часть Камчатки»,  при условии , как он писал в письме, «если смета на дальнейшие изыскания  будет утверждена новым правительством»…

Увы, денег на Камчатку не дали. И  Арсеньев принял предложение Лаврова.

— Хотя как раз в этот момент он серьезно думал об эмиграции, — комментирует Виктор Шалай, директор музея им.  Арсеньева. —  Все уезжали. И он тоже мог бы уехать. Но почему-то этого не сделал.  Жалел ли он потом об этом? Кто знает…  Об этом моменте своей жизни позже он написал:  «В 1918 году я мог бы уехать в Америку, а в следующем, 1919 г. — в Новую Гвинею, но я уклонился от того и другого предложения. Мог уехать совершенно легально, но новые власти в известной степени всё-таки расценивали бы мой поступок как побег. Мне было тогда уже сорок девять лет. Я должен был бы поставить крест на всю свою исследовательскую работу на Дальнем Востоке и заняться совершенно новым для меня делом среди чужого народа, который в лучшем случае терпел бы меня в своей среде только как бесправного эмигранта. Мои родные, друзья и знакомые находились в бедственном положении, а я вместо того, чтобы как-нибудь помочь им, бежал, бросив их на произвол судьбы. Революция — для всех — в том числе и для меня! Я не долго раздумывал и быстро решил разделить участь своего народа».
В архивах сохранилась папка:  «Личное дело заведующего отделом морского зверя при Управлении Дальрыбы В.К. Арсеньева» после строки «Начато 1 ноября 1918 г.» новая надпись появится только через семь лет: «…кончено 15 апреля 1925 года».
Между прочим, управление Дальрыбы также находилось в том самом здании, на Петра Великого, 2,  в котором Арсеньеву выделили холостяцкую квартиру.
Вернее, дали  одну комнату, зато целых 30-метров. Роскошь, по тем временам.

Одним из первых, кого навестил Арсеньев по приезду во Владивосток, был его старый товарищ,  Николай Матвеевич Соловьёв. Владимир Клавдиевич давно не был в гостях у своего друга, и был поражен, увидев его дочь, Маргариту.

— Боже мой, Мэг, как вы похорошели!

Та встреча была фатальной для обоих. Фатальной она была и для первой жены Арсеньева,  Анны Константиновны, которая впоследствии описывала свою молодую соперницу пусть  и резко, но правдиво.

«Лицо у Маргариты было длинным, нос орлиный, подбородок острый, почти синие глаза, как миндалины, египетский разрез. Не мазалась: Володя не любил «писанок». Высокая, почти как Володя ростом. Гладкая грудь. У неё были слабые лёгкие. Ходила, извиваясь, властный голос, точная речь… Губы тонкие, волосы очень тёмные, красива. Хорошо и богато одевалась, со вкусом. Косу заплетала на затылке узлом».
А вот что писала о своей тете племянница  Маргариты Николаевны:
— Была она яркой натурой, какая-то вся озарённая. Но и задумчивая. Не знаю, каким образом, но притягивала к себе лиц противоположного пола. Редкий из них, увидя её на улице, на неё не заглядывался.

К моменту встречи с Арсеньевым  Маргарита была не слишком счастлива в личной жизни. Как пишут – она часто влюблялась, но все в женатых. Её связь с морским офицером, обрусевшим поляком Карчевским получила огласку. Маргарита забеременела. Случился выкидыш. Пыталась покончить с жизнью. Травилась, но её отходили. Потом стрелялась. По утверждению Анны Константиновны,  из «ружья Монтекристо». Но это вряд  ли, — тогда бы не выжила. Скорее всего, под рукой был дамский пистолетик.

Ей чертовски повезло — пуля  ударила в кость, застряла в подкожных тканях. С тех пор шрам на виске прикрывала локоном. Уже после смерти мужа, поехав в Москву, она обратится к столичному хирургу и тот вытащит  маленький кусочек свинца, сидевший где—то возле уха…

Та встреча в родительском доме на Пушкинской все изменила в ее жизни.  Уже скоро, совсем как писал Булгаков, Маргарита стала тайной женой своего Мастера.

Они встречались в той самой комнате, куда потом Владимир Клавдиевич приведет свою любимую Мэг как жену. В июне 1919 года он вступил во второй брак с Маргаритой Соловьевой .

Роскоши в квартире не было: комната была перегорожена шкафами на две части. Под  жилье отводилась одна половина, а во второй была приемная. В эту комнату Владимир Клавдиевич привел свою молодую жену

Жилищные условия были, мягко говоря, стесненными. На  жилой половине помимо семейной пары поселились еще две родственницы Маргариты, а спустя год у пары родилась дочь Наташа.

И все-таки эта скромное жилье дало им безмерное счастье. Как потом вспоминала Маргарита Николаевна, это были самые счастливые годы их жизни. Здесь же родилась их дочь, Наталья.

Сюда же, в дом на Петра Великого,2 , Арсеньев принес из типографии свою первую книгу – «По Уссурийскому краю (Дерсу Узала). Путешествие в горную страну Сихотэ-Алинь». Деньги на ее издание дал Николай Матвеевич Соловьев  — отец Маргариты.

Вот такая удивительная история. Казалось бы, кто об этом знает, кроме музейных работников? Оказывается, знала уборщица, которая работала в прокуратуре. Она то и дело пеняла посетителям, мол, вы тут ходите, и не знает, что тут сам Арсеньев жил!

Было бы, наверное, здорово повесить на этом доме хотя бы мемориальную доску. Не говоря о том, что воссоздать интерьер квартиры Арсеньева в этом подвале могло бы стать настоящей фишкой Владивостока.

Валерия МУХИНА

Материал подготовлен  в рамках проекта «Год Арсеньева в Приморье»