Имена Арсеньева и  его верного спутника Дерсу Узалы неразделимы. Про гольда Дерсу сложены десятки мифов. Но что мы на самом деле знаем про этого неутомимого проводника великого русского путешественника, которого сам Владимир Клавдиевич считал своим лучшим другом? Начнем с того, что звали гольда совсем не так. Об этом рассказывает директор  Музея истории Дальнего Востока имени В.К. Арсеньева Виктор Шалай. 

Звали его – Дэрчу

-Скажите, насколько реальный Дерсу отличался от того таежного героя, которого живописал в своих книгах  Арсеньев?  

– По большому счету, существуют два Дерсу: художественный образ из книг и фильмов и реальная личность таежного аборигена. Мало кто знает, что звали проводника Арсеньева на Дерсу, а Дэрчу.  Проводник Арсеньева  был очень маленького, просто крохотного роста, и образ его в жизни был совсем не идеален.  Он охотно употреблял алкоголь, не чурался и опиума, был хитроват и вовсе не так трудолюбив, как его описывал в своих книгах Арсеньев.  Но то, что Владимир Клавдиевич и его проводник Дерсу  прошли вместе многие километры Уссурийской тайги и стали большими друзьями, — это чистая правда.  Писатель и путешественник Владимир Арсеньев впервые познакомился с Дэрсу  в 1902 году. На момент знакомства с Арсеньевым Дерсу шёл уж 57-й год, и он жил в одиночестве (семья погибла во время эпидемии оспы).

Помните, как описывал  его Арсеньев? «Я видел перед собой первобытного охотника, который всю свою жизнь прожил в тайге и чужд был тех пороков, которые вместе с собой несет европейская цивилизация».  Опытный охотник, отличный следопыт, Дерсу всю жизнь проводил в тайге, выживая благодаря своему опыту и знаниям, добывая пищу охотой и рыбалкой. Все необходимое выменивал у китайцев. Только в самые сильные холода сооружал для себя подобие юрты, в остальное время жил под открытым небом. Он хорошо знал тайгу, все хребты и тропы. Ему знакомы были все запахи и звуки леса. Ружье досталось ему в наследство от отца, и он им очень дорожил.

Гольд знал множество сказок. Память его хранила истории, произошедшие с ним сами, ими он охотно делился с Арсеньевым, которого  очень любил и уважал. Ему свойственно было очеловечивать все окружающее – небо, тайгу, зверье, растения, птиц, комаров. Птиц он называл «смирный люди». Про комаров говорил: «Его люди тоже есть хотят».

— Известно, что Дерсу называл Арсеньева – «Капитан». Видимо, имея в виду воинское звание Арсеньева на тот момент.  Мы знаем, что  Арсеньев в первую очередь был военным человеком, и выполнял разного рода миссии, связанные с российскими интересами. Любопытно,  насколько был связан с этими процессами Дерсу Узала? 

— К тому моменту царское правительство было обеспокоено защитой дальневосточных рубежей. Поэтому оно финансировало военно-топографические экспедиции Арсеньева. Именно Дерсу подсказывал Арсеньеву китайские названия местных географических объектов, которые тот наносил на карты.  Любопытно, как Арсеньев описывает встречу Дерсу со знакомым старовером. Они раньше охотились вместе. Старовер после ухода голда сказал: «Хороший человек Дерсу, но азиат, нехристь. Души у него нет, а пар один».

В ночь Дерсу собрался на охоту, объяснив Арсеньеву, что надо помочь староверу, детей у него много. И ушел. А утром приволок мясо и поделил между всеми поровну, — староверам, солдатам и китайцам. Вот тебе и пар! Такой первобытный коммунизм, как пишет Арсеньев, присутствовал во всех поступках Дерсу.

После окончания экспедиции 1907 года Арсеньев пригласил полуслепого Дерсу жить в его доме в Хабаровске. Дерсу переехал в город,  но жизнью там тяготился.  Существование в четырёх стенах было совершенно не понятно и чуждо такому человеку природы, как Дерсу.

Он не понимал, почему нельзя стрелять, почему нельзя нарубить себе в лесу дров, почему надо платить за воду и за дрова. Охотник говорил, показывая на Амур: «Как можно! Воду, землю бог даром давал!»

Весной следующего года  Дерсу отправился пешком домой, в верховья реки Уссури.  Ушел недалеко.

Считается, что Дерсу  погиб от рук бандитов близ станции Корфовской. По словам Арсеньева, двое русских грабителей убили Дерсу, спавшего возле костра, чтобы завладеть его винтовкой. Писатель утверждает, что немедленно прибыл на место гибели Дерсу и участвовал в его похоронах. Однако по воспоминаниям первой жены писателя Анны Арсеньевой-Кадашевич, на станции Корфовской он побывал лишь через полгода.

— Расскажите, как Дерсу спас Арсеньева? 

— Об этом лучше прочитать  в  первоисточнике. Вот какие интересные воспоминания оставила о Дерсу первая жена Арсеньева, Анна Константиновна Арсеньева. «…Вспомнила случай. Это было при Унтербергере.  Арсеньев был в походе с Дерсу. Они вынуждены были заночевать в китайской фанзе, в таежной глуши. Фанза оказалась китайских хунхузов, то есть лесных разбойников, жестоких безжалостных зверолюдей. У Дерсу была старая винтовка, у Арсеньева была винтовка «маузер». Боеприпасы, конечно. Солдаты были рядом, но китайцы об этом не знали.  Китайцы дали согласие, чтобы гости у них переночевали. Китайцы не ведали, что Дерсу понимает их язык, и при нем сказали, что надо убить этих двух «ломоз» (русских) и забрать их оружие. После ужина Дерсу сказал об этом Володе и посоветовал: «Капитан, наша надо шибко быстро отсюда ходи». И они ушли, тем и спаслись.

А вот еще интересные воспоминания  первой жены Арсеньева, но уже о жизни Дерсу в Хабаровске.

«В 1906 году ранней зимой Арсеньев привез к нам в Хабаровск Дерсу Узала, правильнее Дэрчу Оджал. Это был сильный, очень грязный гольд с трубкой. Курил что-то свое, страшный дух. Трубку он никогда не выпускал изо рта. Помню, Дерсу купил красной и синей глянцевой бумаги для цветов. Он клеил из них лодочки и сажал туда бумажных человечков, потом сжигал их, это была жертва родственникам. Подарки на тот свет родным. Так он думал. С Дерсу всегда была его старая винтовка и сумка-котомка. Все очень грязное. Я и Дерсу говорили друг другу «ты».

Гольд не хотел сидеть на стуле, только на полу. Жил у нас на кухне, не хотел идти в баню, забыл или не знал, что это такое. Точнее, при кухне была комната для прислуги, в ней Дерсу и жил. Воля (сын Арсеньевых. — Прим. ред.) начертил план нашей квартиры, там показано, где жил Дерсу. В той комнате висел чудовищный дух. Володя (Арсеньев В. К. — Прим. ред.) записал Дерсу на фонограф, а потом дал послушать. Дерсу испугался.

Дерсу жил у нас всю зиму. Любил водку. Володя уговаривал Дерсу, которого он звал «мой Дерсук», не пить.  За работу проводником Дерсу должен был получить от Володи большие деньги, но он взял только 45. Остальные не тронул: «Зачем моя тайга деньга?».

Если Дерсу выпивал водки, то начинал петь. На своем языке, во весь голос. Хвалил Волю. «Его паук могу понимай, тигра могу понимай, другой люди». То есть Воля может отличить паука от тигра, значит, умный мальчик.  Если Дерсу заходил в кабинет Арсеньева, то садился на пол, ноги перед собой крестом. Дымил вонючей трубкой.»

— Да, воспоминания Анны Константиновны — бесценные свидетельства истинного образа  Дерсу Узалы, и его роли в таежных экспедициях Арсеньева. 

— Согласен.  Для историка эти воспоминания — уникальные документы. Позволю процитировать еще.  Никто лучше и правдивее, чем  Анна Константиновна не написал  об этих двух великих друзьях. «Арсеньев часто был в опасных обстоятельствах. Он часто бывал в экспедициях, а встреча в тайге с тигром или медведем очень опасна. Володя рассказывал. Он как-то вечером сидел в лесу у костра с Дерсу Узала. Собака заскулила. Вдруг какой-то зверь — тигр — выскочил из темноты, схватил собаку в зубы и прыжками ушел. Все растерялись. Дерсу сказал: «Ходи за тигра не могу. Взял собака — так надо». Дерсу считал тигра божеством. Володя был правдив. Он говорил: «Не верь охотникам, что они в лесу не боятся зверей. Я боюсь и тигра, и медведя».

Еще случай рассказал Арсеньев. Он был на горе, держался осторожно и опасливо. Вдруг в кустах что-то серое идет и переваливается, кусты трещат. Володя мгновенно взвел винтовку и хотел стрелять, как слышит: «Капитан, стреляй не надо, это моя». У Дерсу была какая-то хламида шкурой наизнанку. Вот его и принял за медведя Арсеньев.

Они часто вспоминали эту историю. Володя говорил: «Помнишь, Дерсу, я тебя за мафа (медведя) принял и чуть не застрелил?» — «Моя помнит, мала-мала помирай нет. Я помирай, тебе ханка помирай». Потом Дерсу добавлял, довольный: «Мафа помирай, тебе ханка помирай, все равно туда ходи, — и он показывал на небо, на рай. — И наша опяти вместе». И они радостно смеялись оба.

Дерсу поразил Володю знанием тонкостей тайги, и кроме того, Володя уже тогда задумал книгу о Дерсу и уделял ему много внимания, часто его фотографировал. Снимков его у нас было немало, в особом альбоме, который потом исчез. Но остались негативы — стекла в коробках. Их Володя после развода забрал себе. Володя умел хорошо, даже художественно снимать. Снимки Дерсу чаще были одинаковы: сам он, вонючая трубка во рту, унты, охотничье снаряжение. Снимал он в основном в лесу.

Когда Володя привел Дерсу к нам домой, я изумленно смотрела на него, хотя много о нем слышала. Невысокий, широкий, костистый, кривоногий, бедно одет, куртка, заплечный мешок, винтовка, на голове платок неведомого цвета, жил у нас  в комнате для прислуги. Там были стол и два стула. Я дала Дерсу тарелки, нож, вилки, ложки. Он ими мало пользовался, был одичалым человеком. Ел громко и много, чтил Арсеньева, любил спиртное, быстро выпивал полбутылки водки. Потом пел заунывные песни, хоть святых выноси.»

«Дерсу ушел от нас, когда Володя был в лесу. Потом мы узнали, что 13 марта 1908 года каторжники, добывающие гранит на Хехцире, убили Дерсу из-за его винтовки, — пишет Анна Арсеньева. — Осенью 1908 года Володя вернулся из короткой экспедиции, он ходил под Хабаровск. Я ему говорила, что Дерсу погиб, сначала Володя не поверил. Он сразу на Корфовскую, это в 25 километрах от нас. Могилу Володя не нашел. Они искали вместе с Дзюлем, другом Володи, начальником станции Корфовская. Через сутки Володя вернулся, утомлен, огорчен. Траурное настроение. «Мой Дерсук исчез». Следствия не было. Тогда жизнь инородца не ценилась.»

— Есть и другие версии гибели Дерсу. Например, что Дерсу Узала погиб от сбежавшего с Сахалина каторжника. 

—  Документальных подтверждений смерти Дерсу не существует, хотя местный пристав должен был составить протокол об обнаружении тела.  Могила Дерсу, как отмечал Арсеньев, со временем затерялась. Сейчас в поселке Корфовский,  недалеко от  предположительного места гибели Дерсу, в память о нём поставлена гранитная глыба, и школьники посадили вокруг неё сосны.  Но вот что интересно. Как писал журналист Иван Егорчев в газете Владивосток, «одна жительница Владивостока утверждает, что в конце 1970-х годов в возрасте 15 лет она видела на Морском кладбище… могилу Дерсу Узала. На ней стоял памятник из серого камня в виде сучковатого пня, на котором были указаны имя и год смерти. Обычай ставить на могиле пень с обрубленными сучьями действительно раньше бытовал и был связан с людьми, на которых прервался род (а Дерсу был именно таким). Конечно же, проводник Арсеньева никак не мог быть похоронен во Владивостоке, но… Описанное надгробие, правда, без таблички, на Морском кладбище я все-таки нашел. Можно предположить, что это чья-то странная попытка увековечить память Дерсу Узала.»

— О Дерсу Узала  ходило немало мифов. Самый громкая легенда – то, что Узала, якобы, был  замаскированным японским разведчиком, как бы случайно вышедшим из тайги на отряд Арсеньева, который простодушно взял его в проводники. Версия о  лазутчике связано с тем, что в это время шла Русско-японская война). Якобы,  шпион Дерсу не только сопровождал Арсеньева по дебрям тайги, но и заодно выведывал военные секреты. А когда его миссия закончилась, хитрый японский шпион имитировал собственную смерть, подкинув труп похожего на него гольда, и тайно отбыл в Токио.  Договорились даже до того, что Акира Куросава вовсе не случайно снял фильм «Дерсу Узала». Мол, это коварная (по отношению к русским) попытка прославить засекреченного японского разведчика. Что думаете по этому поводу? 

— Все эти легенды, конечно же, мало кореллируются с реальностью. Хотя  самого Арсеньева допрашивали на эти темы чекисты.  Напомним, после смерти писателя, в 1930-х годах, Арсеньев был объявлен никем иным, как главой японской разведки на Дальнем Востоке. «Стараниями» НКВД пропали архивы Арсеньева, включая рукопись дела всей жизни – монографии «Страна удэхэ» .

Валерия МУХИНА

Материал подготовлен  в рамках проекта «Год Арсеньева в Приморье»